Начало этой истории — весна 2013 года. Рано утром мне позвонили. Незнакомый женский голос, срывающийся на крик и рыданья. Звонившая женщина, назовем ее Ирина, поведала мне о следующем.
Накануне, поздним вечером, в квартиру, в которой проживала Ирина вместе с мужем, ворвались сотрудники Наркоконтроля в масках, произвели обыск, изъяли из холодильника 1 кг героина, обоих супругов доставили в отдел. Там мужа Ирины задержали и сегодня собираются арестовать. Также задержали брата Ирины. Помогите, помогите!
Мы встретились с Ириной у нее дома. Богато обставленная, с хорошим ремонтом двухкомнатная квартира кричала о достатке ее обитателей. Узнав, что ни Ирина, ни ее муж не работают, я конечно же не могла не догадаться, чем они занимаются. Изъятие килограмма героина говорило само за себя. Ирина плакала и убивалась. Рассказала мне, что ее тоже возили в Наркоконтроль, пугали, что арестуют вместе с мужем, если не даст признательные показания. Она очень хотела домой, поэтому все рассказала. Рассказала на протокол, что они с мужем торгуют героином. Продают большими партиями своим постоянным оптовым покупателям. Те сбывают дальше. Одним из таких оптовых покупателей является ее брат, его тоже задержали и скоро арестуют. При допросе присутствовала бесплатный адвокат.
Ирина умоляла ее спасти. Она рыдала, заламывала руки, говорила, что в тюрьму ей нельзя ни в коем случае. Она отдаст мне все. Все, что у нее есть. Все что угодно. Только помогите избежать тюрьмы. За условный срок она готова на все. Помогите, помогите!!!
Я слушала ее и понимала, что изъятие килограмма героина из холодильника Ирины, вкупе с ее признательными показаниями, уже тянет на срок от 10 до 20 лет лишения свободы. А уж если при допросе присутствовал адвокат (платный или бесплатный – любой), то показания, априори, считаются достоверными. Оспорить их практически невозможно, поэтому следователи всегда приглашают бесплатных адвокатов поприсутствовать на допросе, если человек дает признательные показания. Мало ли что, а то придет потом какой-нибудь платный неудобный адвокат, и научит своего подзащитного как нужно говорить или вообще прикажет молчать. А с признательными показаниями расследовать дела намного проще.
Все это я рассказала Ирине. Считаю, что я не имела права вводить человека в заблуждение и подавать несбыточные надежды. Однако, в данном случае мы приняли решение вместе сходить к следователю на первоначальные следственные действия за небольшую сумму гонорара, а потом, по результатам того, что я там в Наркоконтроле узнаю, обсудить размер полной оплаты.
Следует отметить, что специфика уголовных дел состоит в том, что пока идет следствие, практически никаких материалов дела читать тебе не дают. В гражданских делах адвокат и любой человек участвующий в деле, может читать свое дело на любом этапе. А вот уголовное дело почитать целиком вам дадут только после того, как закончится расследование. И что там следователь делает, кто какие показания дает, кто кого сдает или покрывает, узнать нельзя. Однако, адвокаты-«уголовщики» знают множество лазеек, как данный запрет обойти. Поэтому кое-какую информацию мы о ходе расследования все же выуживаем. В том числе, иногда ее выбалтывают сами следователи.
В общем, и в этот раз я пошла в Наркоконтроль выуживать информацию. Мне повезло. Следователем оказалась женщина, с которой я ранее работала в милиции, и мы с ней мило поболтали о том о сем, в том числе и о моей Ирине и ее муже. Что делать? Иногда мы пользуемся знакомствами.
А узнала я мало утешительного. Выяснилось, что телефоны супружеской пары прослушивались около полугода, что по делу задержаны все оптовые покупатели, что все они пошли на сотрудничество со следствием (еще бы, сидеть никому неохота) и дали показания против Ирины и ее мужа. Я прочитала документы, которые я имела право читать на данной стадии (например, постановления о назначении химических экспертиз, подробные показания Ирины, которые она дала с адвокатом) и поняла, что Ирина будет осуждена и сядет по любому. Биться можно только за размер наказания, выбивая в суде минимальный срок.
И я честно сказала Ирине следующее: «Никто, ни один человек, ни один адвокат и даже судья, не сможет сделать так, чтобы вы получили условный срок. Если кто-то вам это пообещает, бегите от этого человека. Он мошенник». Я видела, что Ирина в отчаянии, что она жутко боится тюрьмы, но обещать человеку условный срок, достоверно зная, что это невозможно, я не могла.
На следующий день Ирина сообщила мне, что ей позвонила следователь и сказала, что ее (Ирины) муж умер в тюрьме от сердечного приступа. По-видимому, у него была «ломка» и сердце не выдержало. После похорон я снова встретилась с Ириной и предложила ей строить защиту таким образом, чтобы максимальную нагрузку вины возложит на мужа. Конечно, если все свидетели сотрудничающие со следствием будут говорить о том, что героин им продавала Ирина, трудно отрицать очевидное. Никакой суд не поверит одному против шести. Но можно попробовать хотя бы выставить себя жертвой, которая выполняла указания мужа-наркомана, боясь его до смерти. В общем, сливаем мужа, ему уже все равно, а свой срок максимально минимизируем.
Ирина кивала мне в ответ и была как-то поразительно спокойна. Я списала все это на ее шоковое состояние. И назвала сумму своего гонорара. Признаюсь, она была не маленькая, но и дело было достаточно сложным и долгим. Ирина сказала, что она подумает. На том и расстались. Больше она мне не позвонила. И я подумала, что она нашла другого адвоката, который назвал ей меньшую сумму.
Пару раз я встречала в СИЗО следователя, которая вела это дело. Спрашивала, как идут дела. Она сказала, что брат Ирины арестован, дал показания против сестры. Все оптовые покупатели, которые брали у Ирины героин, также свидетельствуют против нее. И что Ирина будет по делу организатором преступления. А это означало, что срок ей грозит немаленький.
Прошло два года, я как-то вообще забыла про это дело. И вдруг мне опять позвонили. Женский голос спросил: «вы меня помните? Я Ирина». Голос у нее был глухим и безжизненным.
Конечно, я ее вспомнила. И очень удивилась ее звонку. «Как вы? Как ваше дело?».
Ирина прошептала в трубку: «Я хочу с вами встретиться». На следующий день мы встретились с ней в скверике. Ирина сильно изменилась. Очень похудела, под глазами залегли черные следы. Глухим голосом, пряча глаза, она рассказала мне, что произошло после нашей с ней последней встречи.
Оказывается, не услышав от меня нужных ей обещаний, Ирина кинулась искать того, кто сможет помочь. И конечно же нашла. Есть, есть и среди нашего брата-адвоката мошенники и аферисты. Ей посоветовали адвоката, который все везде может решить. Эдакий решала, у которого везде есть «прихваты». Адвокат-решала пообещал, что Ирина не сядет в тюрьму, что она 100 процентов получит условный срок, если заключит с ним договор на защиту. Сказал, что у него есть знакомые, и в прокуратуре, и в суде, и везде. Все «большие люди» будут задействованы и займутся делом Ирины. От Ирины требуется всего ничего — дать ему денег, чтобы он мог раздать их судье и прокурору. Ни много, ни мало — три миллиона рублей.
На тот момент (2013 год) двухкомнатная квартира Ирины стоила около 4,5 миллионов рублей. Но так как деньги адвокату нужны были срочно, квартира была продана намного дешевле своей стоимости (кстати, покупателя помог найти все тот же адвокат). Этот же адвокат строго контролировал сделку. Присутствовал даже в момент передачи денег от покупателя продавцу, после чего сразу же забрал у Ирины нужную ему сумму. На небольшой остаток Ирина снимает себе комнатку в бараке без удобств.
«В настоящий момент», — сказала Ирина, «идет суд. Светлана Константиновна, я же вижу, что судья меня посадит. Я это чувствую. Я вижу отношение судьи ко мне, к адвокату. Она отклоняет все наши ходатайства, повышает на меня голос, негативно обо мне высказывается». Выслушав подробности о ситуации по делу, я поняла, что адвокат-решала делает все, чтобы затянуть судебное разбирательство, дабы оттянуть несчастливый конец. Уже дважды он договаривался с кем-то, чтобы Ирину клали в больницу для лечения. Благодаря этому суд затягивался. Адвокат заявлял всякие нужные и ненужные ходатайства, дабы затянуть время. За это судья сильно невзлюбила адвоката, придиралась к нему и его клиентке, говорила о них обоих всякие нелестные слова. Словом, невооруженным глазом было видно, что денег судья не получила и собирается наказать Ирину по всей строгости закона.
Ирина опять заплакала и сказала мне, что в тюрьму она ни за что не пойдет. Лучше сбежит и будет прятаться. Ирина предложила мне пойти с ней в суд и понаблюдать, правильно ли действует ее адвокат.
Я конечно же отказалась работать наблюдателем за адвокатом-«решалой». И посоветовала Ирине поговорить со своим адвокатом максимально откровенно. Например, спросить, кому конкретно он отдал деньги? И сколько? И где результат? На что Ирина ответила, что она уже задавала адвокату эти вопросы. Он максимально откровенно ответил, что один миллион он взял себе, а остальные два отдал «людям». Но «люди» что-то не доделали. Но он с ними поговорит, и все будет гораздо лучше.
Я смотрела на эту уставшую, загнанную в угол женщину и думала о том, что же она натворила. Размер гонорара, который я когда-то назвала ей, и который я считала большим, был ровно в 25 раз меньше той суммы, которую у нее забрал адвокат-решала. Она не хотела слышать от меня ту правду, которую слышать не хочется. И действительно отдала все, что у нее было тому, от кого услышала то, что хотела услышать. Я понимала, что Ирина все равно сядет, но после выхода на свободу, у нее уже не будет ничего, даже собственной квартиры. Адвокат-решала забрал у нее не только деньги и квартиру, но и будущую жизнь. Согласитесь, если бы у нее осталась квартира, ее можно было бы сдавать. И по выходу из колонии иметь какие-то накопления, чтобы наладить свою жизнь. Теперь ей возвращаться некуда.
Все закончилось предсказуемо. Через полгода суд приговорил Ирину к 13 годам лишения свободы. Ее брат получил 8 лет (он активно сотрудничал со следствием). На приговор Ирина не пришла и была объявлена в розыск. Бегала она долго. Жила по друзьям-знакомым. То в городе, то уезжала в деревню. В конце 2019 года ее задержали и теперь она отбывает наказание. Брат ее, кстати, уже вышел. Был отпущен условно-досрочно.
А вот адвоката-«решалу» несколько лет назад «взяли» сотрудники ФСБ за точно такое же «решалово», только с другим клиентом. По этому поводу среди нашей адвокатской братии было множество дебатов и разговоров. Ведь все мы знаем, что такие вот «решалы» дискредитируют адвокатскую профессию, бросая пятно на всех адвокатов в целом. «Решала» тогда по-быстрому признал свою вину, был осужден к четырем годам лишения свободы условно и исключен из адвокатских рядов. И, кстати, не он один. Чистка адвокатских рядов продолжается.
Ну и в качестве эпилога расскажу, почему невозможно ничего «решить» в подобных делах. Уголовный кодекс строго регламентирует сроки наказания по разным статьям. А также он регламентирует, что нельзя давать условный срок при наказании более 8 лет лишения свободы. Преступление, которое совершила Ирина (ст.228.1 ч.4 УК РФ), имеет минимальный срок наказания – 10 лет лишения свободы. Максимальное – 20 лет. Это означает, что судья не может назначить ей наказание менее 10 лет. Никак, ни за какие деньги. Вышестоящий суд отменит такой приговор, поскольку он будет незаконным. А в отношении судьи будет проведена проверка и найдена коррупционная составляющая со всеми вытекающими из этого последствиями. И уж тем более судья не сможет назначить условный срок размером 10 лет, то есть более 8 лет. Поскольку, как я уже говорила, это запрещено. Преступления, связанные со сбытом наркотиков – это всегда реальный срок. Запомните это и не верьте «решалам».